Неточные совпадения
Тут силой
всей народ
тушить Пожар принялся...
Но тяжелая
туша Бердникова явилась в игре Самгина медведем сказки о том, как маленькие зверки поселились для дружеской жизни в черепе лошади, но пришел медведь, спросил — кто там, в черепе, живет? — и, когда зверки назвали себя, он сказал: «А я
всех вас давишь», сел на череп и раздавил его вместе с жителями.
Он вышел от нее очень поздно. Светила луна с той отчетливой ясностью, которая многое на земле обнажает как ненужное. Стеклянно хрустел сухой снег под ногами. Огромные дома смотрели друг на друга бельмами замороженных окон; у ворот — черные
туши дежурных дворников; в пустоте неба заплуталось несколько звезд, не очень ярких.
Все ясно.
— Платье несу к портнихе; послала щеголиха-то моя: вишь, широко! А как станем с Дуняшей тушу-то стягивать, так руками после дня три делать ничего нельзя:
все обломаешь! Ну, мне пора. Прощайте, пока.
Другой подарил чернильницу с золотыми украшениями, со
всем прибором для письма, с
тушью, кистями, стопой бумаги и даже с восковыми раскрашенными свечами.
Но время взяло свое, и японцы уже не те, что были сорок, пятьдесят и более лет назад. С нами они были очень любезны; спросили об именах, о чинах и должностях каждого из нас и
все записали, вынув из-за пазухи складную железную чернильницу, вроде наших старинных свечных щипцов. Там была
тушь и кисть. Они ловко владеют кистью. Я попробовал было написать одному из оппер-баниосов свое имя кистью рядом с японскою подписью — и осрамился: латинских букв нельзя было узнать.
— Так вот, я сделаю
всё, — повторил Масленников,
туша папироску своей белой рукой с бирюзовым перстнем, — а теперь пойдем к дамам.
— Ах, я хочу беспорядка. Я
все хочу зажечь дом. Я воображаю, как это я подойду и зажгу потихоньку, непременно чтобы потихоньку. Они-то
тушат, а он-то горит. А я знаю, да молчу. Ах, глупости! И как скучно!
Утром рано подходит офицер и
всех мужчин забрал, и вашего папеньку тоже, оставил одних женщин да раненого Павла Ивановича, и повел их
тушить окольные домы, так до самого вечера пробыли мы одни; сидим и плачем, да и только.
Мы
все скорей со двора долой, пожар-то
все страшнее и страшнее, измученные, не евши, взошли мы в какой-то уцелевший дом и бросились отдохнуть; не прошло часу, наши люди с улицы кричат: «Выходите, выходите, огонь, огонь!» — тут я взяла кусок равендюка с бильярда и завернула вас от ночного ветра; добрались мы так до Тверской площади, тут французы
тушили, потому что их набольшой жил в губернаторском доме; сели мы так просто на улице, караульные везде ходят, другие, верховые, ездят.
На крючьях по стенам были развешаны
туши барашков и поенных молоком телят, а
весь потолок занят окороками всевозможных размеров и приготовлений — копченых, вареных, провесных.
Одним словом, ура Лицею старого чекана! Это был вечером тост при громком
туше.
Вся древность наша искренно разделила со мной благодарное чувство мое; оно сливалось необыкновенно приятно со звуками вашего фортепиано. Осушили бокалы за вас, добрые друзья, и за нашего старого директора. Желали вам
всего отрадного; эти желания были так задушевны, что они должны непременно совершиться.
И он быстрым, невольным жестом руки указал мне на туманную перспективу улицы, освещенную слабо мерцающими в сырой мгле фонарями, на грязные дома, на сверкающие от сырости плиты тротуаров, на угрюмых, сердитых и промокших прохожих, на
всю эту картину, которую обхватывал черный, как будто залитый
тушью, купол петербургского неба.
За Родионом Антонычем был послан третий рассылка. Раиса Павловна начинала терять терпение, и у ней по лицу выступили багровые пятна. В момент, когда она совсем была готова вспылить неудержимым барским гневом, дверь в кабинет неслышно растворилась, и в нее осторожно пролез сам Родион Антоныч. Он сначала высунул в отворенную половинку дверей свою седую, обритую голову с щурившимися серыми глазками, осторожно огляделся кругом и потом уже с подавленным кряхтением ввалился
всей своей упитанной
тушей в кабинет.
— Что? Ага! Соглашаешься со мной? Я тебе, Веткин, говорю: учись рубке. У нас на Кавказе
все с детства учатся. На прутьях, на бараньих
тушах, на воде…
Сальные свечи в изобилии горят во
всех комнатах; однако ж в одной из них, предназначенной, по-видимому, для резиденции почетного гостя, на раскрытом ломберном столе горят даже две стеариновые свечи, которые Дмитрий Борисыч, из экономии,
тушит, и потом, послышав на улице движение, вновь зажигает.
Старик заплакал, и следовавшее затем одушевление превышало всякую меру описаний. После обеда его качали на руках. Окончательно умиленный, он стал требовать шампанского: сам пил и непременно заставлял
всех пить; бросил музыкантам, во
все время игравшим
туш, пятьдесят рублей серебром и, наконец, сев в возок, пожелал, чтоб
все подходили и целовали его выставленное в окошечко лицо…
Она
все делает сама своими слабыми, непривычными пальцами, за которыми вы не можете не следить с сдержанной злобой, когда эти белые пальцы тщетно стараются откупорить стклянку,
тушат свечку, проливают лекарство или брезгливо дотрагиваются до вас.
— Господа!
тушите свечи, — закричал вдруг дерптский студент так приемисто и громко, как только можно было крикнуть тогда, когда бы мы
все кричали. Мы же
все безмолвно смотрели на суповую чашу и белую рубашку дерптского студента и
все чувствовали, что наступила торжественная минута.
Фрост и мы
все принялись
тушить свечи.
— Слезы погоревших утрут, но город сожгут. Это
всё четыре мерзавца, четыре с половиной. Арестовать мерзавца! Он тут один, а четыре с половиной им оклеветаны. Он втирается в честь семейств. Для зажигания домов употребили гувернанток. Это подло, подло! Ай, что он делает! — крикнул он, заметив вдруг на кровле пылавшего флигеля пожарного, под которым уже прогорела крыша и кругом вспыхивал огонь. — Стащить его, стащить, он провалится, он загорится,
тушите его… Что он там делает?
Осмотрев
всё со
всею аккуратностью, Петр Степанович приподнялся и вышел на цыпочках, припер дверь, свечу поставил на стол в первой комнате, подумал и решил не
тушить ее, сообразив, что она не может произвести пожара.
— Пожалуйте, свечи
тушить приказано, — сказал заспанный лакей, слушавший последний разговор и соображавший, почему это господа всегда говорят
всё одно и то же. — Счет за кем записать прикажете? За вами-с? — прибавил он, обращаясь к высокому, вперед зная, к кому обратиться.
И за десятки верст, увидя пожар, стремятся табунщики и
все обитатели степи, наперерез огню,
тушить его, проходят борозды плугами, причем нередко гибнут лошади и даже люди.
Бывало, оставаясь с Лаптевым, она долго хохотала, закрыв лицо руками, и уверяла, что любовь для нее не составляет главного в жизни, жеманилась, как семнадцатилетняя девушка, прежде чем поцеловаться с ней, нужно было
тушить все свечи.
Зинаида Саввишна. Вот это я понимаю — молодой человек: и минуты не побыл, а уж
всех развеселил. (Притушивает большую лампу.) Пока они
все в саду, нечего свечам даром гореть. (
Тушит свечи.)
Позади несчастного капитана пылал опрокинутый стол; во время тревоги никто не заметил, что свеча, которую сшибло пулею со стола, не погасла; от нее загорелась скатерть; а как
тушить было некому, то вскоре
весь стол запылал.
Дежурный надзиратель
всю ночь ходил по спальням,
тушил свечки и запрещал говорить, потому что и впотьмах повторяли наизусть друг другу ответы в пройденных предметах.
Слышно: «Прощайте! Будьте здоровы!» Слышен веселый смех Тузенбаха.
Все уходят. Анфиса и горничная убирают со стола,
тушат огни. Слышно, как поет нянька. Андрей в пальто и шляпе и Чебутыкин тихо входят.
Но смех смолк. От реки потянуло холодом, и несколько минут
все сидели молча. На взъезде около бань кто-то невидимый
тушил фонари, из трех оставляя гореть один; зачернели провалы. Женский голос спросил...
Он говорил, чмокал, фыркал, вздыхал… Я смотрел ему в лицо, разинув рот от изумления. Он, очевидно, выливал предо мной
все возмущения, обиды и недовольства мною, накопленные за
всё время нашего путешествия. Для вящей убедительности он тыкал мне пальцем в грудь и тряс меня за плечо, а в особенно сильных местах налезал на меня
всей своей
тушей. Нас поливал дождь, над нами непрерывно грохотал гром, и Шакро, чтоб быть услышанным мною, кричал во
всё горло.
Меньше полусотни сажен осталось до фабрики, когда котёл покачнулся особенно круто и не спеша съехал с переднего катка, ткнувшись в песок тупой мордой, — Никита видел, как его круглая пасть дохнула в ноги отца серой пылью. Люди сердито облепили тяжёлую
тушу, пытаясь подсунуть под неё каток, но они уже выдохлись, а котёл упрямо влип в песок и, не уступая усилиям их, как будто зарывался
всё глубже. Артамонов с рычагом в руках возился среди рабочих, покрикивая...
Покачиваясь на коротких ножках, старик, как шар, вкатился на крыльцо. Эта заплывшая жиром
туша и был знаменитый Тишка Безматерных, славившийся по
всему Уралу своими кутежами и безобразиями.
Полина Андреевна
тушит на столе свечи, потом она и Дорн катят кресло.
Все уходят в левую дверь; на сцене остается один Треплев за письменным столом.
Прижавшись
всем телом и лицом к своему барину и упираясь босыми ногами в заднюю ось дрожек, он казался листиком или червяком, случайно приставшим к воздвигавшейся перед ним исполинской
туше.
Но кончалось представление,
тушили газ — и
все как рукой сымало!
Нашу любовь, нашу живость, нашу даже, если хотите, болтливость вы не хотите понять; называете это глупостями, ребячеством и на первых порах
тушите огонь страсти, который горел бы для вас, и горел
всю жизнь.
— Ну, да! — громко отозвался Артем, и
все замолчали, притворяясь, будто не видят, как между столами медленно и важно катится, приближаясь к ним, круглая
туша хозяина.
Проводив жениха, Надя пошла к себе наверх, где жила с матерью (нижний этаж занимала бабушка). Внизу, в зале, стали
тушить огни, а Саша
все еще сидел и пил чай. Пил он чай всегда подолгу, по-московски, стаканов по семи в один раз. Наде, когда она разделась и легла в постель, долго еще было слышно, как внизу убирала прислуга, как сердилась бабуля. Наконец
все затихло, и только слышалось изредка, как в своей комнате, внизу, покашливал басом Саша.
Шервинский. Свет мы уберем. (
Тушит верхний свет.) Так хорошо? Слушай, Лена, я тебя очень люблю. Я тебя
все равно не выпущу. Ты будешь моей женой.
Прежде
всего почерк — круглый, черный, — писал он
тушью, — красоты неописанной и четкий, как самая крупная печать.
Ну, a Севастьяна-то откопали, — тут же представился ему другой случай, — так тот помер, закоченел
весь, как
туша мороженая.
Кухарка. Где
тушить!
Всё прибегать будут: то того, то другого… Да вы ложитесь, я заверну.
Он совершает героические акты самоотвержения и преданность,
тушит страсти, жертвует влечениями и
всем этим достигает того вялого, бесцветного состояния, в котором находится всякая посредственная и бездарная натура.
Мазурку она танцевала с тем же громадным офицером; он важно и тяжело, словно
туша в мундире, ходил, поводил плечами и грудью, притоптывал ногами еле-еле — ему страшно не хотелось танцевать, а она порхала около, дразня его своей красотой, своей открытой шеей; глаза ее горели задором, движения были страстные, а он становился
все равнодушнее и протягивал к ней руки милостиво, как король.
Таким образом его приводят в столовую, откуда заранее вынесена
вся мебель, а пол густо застлан соломой… Слона привязывают за ногу к кольцу, ввинченному в пол. Кладут перед ним свежей моркови, капусты и репы. Немец располагается рядом, на диване.
Тушат огни, и
все ложатся спать.
Губернатор и предводитель успели уже провозгласить
все официальные тосты, на которые
вся зала ответствовала «ура», а музыка громогласными
тушами.
Скачут, вертя́тся, кружáтся. Градом льет со
всех пот. Ходит по горнице и чуть не
тушит свечей ветер от раздувающихся радельных рубах и от маханья пальмовыми ветвями. А Дуня
все сидит,
все молчит.
Заиграли
туш;
все начали поздравлять именинника, а хозяйка в неизменном настроении своей любезности встала со своего места и, обойдя стол, подошла к мужу с намерением чокнуться с ним своим бокалом.
— В баню, говорит, поедем! — передала Александра Михайловна окружающим. Бешеная злоба сдавила ей дыхание. Хотелось, чтобы кто-нибудь громко, исступленно крикнул: «Девушки, да докуда же мы будем терпеть?!» И чтоб
всем вбежать к Матвееву, повалить его и бить, бить эту поганую
тушу ногами, стульями, топтать каблуками… Дарья Петровна с сожалением смотрела на Таню, глаза Фокиной мрачно горели.